Джордж Элиот, «Мельница на Флоссе», 1859

__________

Поразительная общность людей моего поколения — мы первые наследники в условиях чистого капитализма.

Те, кому сейчас 60 и 70 – впервые стали собственниками бизнесов. Родители уходят, и те, кому сейчас 30 и 40 вступают во владение не только имуществом, но и компаниями.

По словам Александра Мамута в интервью Forbes:

«В России нет ни одного человека, родители которого могли бы дать пример, как распорядиться наследством. Наше поколение первое. И на нас лежит особая ответственность».

Поразительно, что при всех смутных подозрениях об этой ответственности, до реальных действий доходит крайне редко.

В 2022 году из 5,1 млн наследников только 16% вступили в права по завещанию. Остальные получили собственность просто по закону.

Почему бизнесмены (любого возраста) так избегают моделировать мир, где они уже ничего не будут решать? На теме собственной смерти, наследовании и особенно преемственности бизнеса для большинства висит завеса темного тумана.

Почему, живя на полную катушку, покупая бизнесы, вступая в партнерства и джентельменские соглашения, женясь и разводясь, так невозможно думать, как все эти связи могут работать без твоего участия?

Я беседовала об этом с некоторыми собственниками, и вот пара причин.

Во-первых, суеверно страшно:

«Начнешь об этом думать, и сразу умрешь».

Такой уровень рефлексии уже неплох, ведь кто-то не признается и в суеверности и просто занимается текучкой.

Во-вторых, страшно потому, что надо представить такие дикие ситуации, что лучше вообще не представлять:

— ребенок (или жена) наследует бизнес, сядет в кресло управляющего

— ребенок (или жена) наследует долю в бизнесе, станет партнером со старыми друзьями-основателями

А если есть бывшая семья и дети там? А если одному сыну можно доверить бизнесе, а второму нет? А если бизнес «мужской», а наследницы – женщины?

Когда у моего знакомого трагически умерла жена, во владение ее долей в их совместном бизнесе вступила ее мама. И пожелала бизнесом заниматься. Вот такой сюрприз.

Мало того, что все подобные сценарии надо продумать, но и обсудить, договориться. С женой, бывшей женой, детьми, родителями. Рядом с завещанием маячит брачный договор. Как к этому подступиться? Лучше подождать. Лучше потом.

В нашей коллективной памяти не сохранилось пословицы о том, что каждое четвертое поколение ходит в одной рубашке, хотя такие пословицы есть в каждом языке мира. Потому что пока и третье поколение пока толком не вылупилось.

Думала об этом, читая «Мельницу на Флоссе», роман Джордж Элиот об английских торговых буржуа:

«Семья придерживалась заповеди – быть честным и богатым, и не только богатым, но богаче, чем думают другие. Жить, пользуясь всеобщим уважением, и быть похороненным по всем правилам – вот цель всего их существования; но достижение этой цели свелось бы на нет, если бы по обнародовании завещания они оказались беднее, чем предполагалось, или же оставили деньги по своей прихоти, без строгого учета степени родства, — тем самым они упали бы в глазах своих ближних».

Половина семейных разговоров сводится к обсуждению содержимого сундуков и страшной угрозы отдать мебель под заклад.

— Наша семья вовек не знала никаких тяжб, банкротств, мотовства или чтобы кто-нибудь умер без завещания.

— Или чтобы кто-нибудь умер так вдруг, — вставила тетушка Пуллет. – Все всегда дожидались врача.

Поразительно как удивительно далеки мы, с нашей социалистической историей, с глобальной урбанизацией и атомизацией на максималках, от такого основательного, направленного в будущее, замешанного на абсолютной ценности большой семьи, прагматично-протестанского взгляда на мир.

__________

Джордж Элиот, «Мельница на Флоссе», 1859

Погрузитесь в старую добрую Англию, где на фоне идиллических пейзажей, в старинных поместьях вслух (!) ведутся разговоры о семейной чести и семейных обязательствах, где завещания написаны, внучатые племянники не забыты и будущее почти совсем не туманно.