Читаю труд Вивианы Зелизер «Социальное значение денег», изданный в 1994 году.

Главный посыл исследования состоит в контраргументации популярному тезису, что деньги – это просто деньги.

Зелизер рассуждает, что деньги бывают разными. Например, чистыми и грязными. Интересно, что тратятся они, согласно исследованиям, соответственно: чистые, например – на подарки детям, а грязные – easy come, easy go.

С социальной точки зрения посыл Зелизер в том, что люди социально обживают и по-разному эмоционально насыщают денежные трансакции. Деньги от наследства бабушки или годовая премия, не то же самое, что обычная зарплата. Возможно, напишу о ее аргументации и примерах подробнее, но меня больше заинтересовала именно отправная точка книги.

Социологи начала 20 века, включая Маркса, сходились в том, что распространение денег несет гомогенизацию и примитивизацию социальных связей.

«Бесцветность» денег, замеченная Георгом Зиммелем в начале ХХ столетия, перекрасила современный мир в «ровные, скучные серые тона».

Большие умы 19 века, осмысляя индустриальную революцию, отмечали, что денежные трансакции привносят в жизнь холод, отчужденность и расчет.

Кто об этом высказался в литературной форме? Кого триггерила убивающая все живое тема денег? Конечно, Толстого.

Посмотрите, как в рассказе «Хозяин и работник» его буквально воротит от зажиточного Василия Андреича, торговца, который выехал с помощником Никитой в ночь и метель, чтобы успеть первей других выторговать у местного помещика лес:

«Спать ему не хотелось. Он лежал и думал: думал все о том же одном, что составляло единственную цель, смысл, радость и гордость его жизни, – о том, сколько он нажил и может еще нажить денег; сколько другие, ему известные, люди нажили и имеют денег, и как эти другие наживали и наживают деньги, и как он, так же как и они, может нажить еще очень много денег. Покупка Горячкинского леса составляла для него дело огромной важности. Он надеялся на этом лесе поживиться сразу, может быть, десятком тысяч. И он стал в мыслях расценивать виденную им осенью рощу, в которой он на двух десятинах пересчитал все деревья».

————-

Василий Андреич, который возвел деньги в культ – холоден, мелочен, недалек, поверхностен. Даже если вы не помните рассказ, зная Толстого, нетрудно догадаться, что случилось с Василием Андреичем под утро.

При этом известно, что Толстой знал себе цену как писатель и был одним из самых высокооплачиваемых авторов своего времени. Получается, что деньги Василия Андреича (за подсчитанное дерево) и деньги самого Толстого (за печатный лист) – оказываются в микрокосме самого Толстого как бы совсем разными.

Или деньги – это просто деньги?